Жизненный цикл господина.


    Лосось довольно странный типчик. Сперва года два, а то и пять он болтается в речке, и мы достаточно хорошо знаем, что он кумекает и почему. Жизнь его строится практически как у маленькой форельки. Но вдруг ни с того ни с сего он заменяет пеструшeчье пальтишко на серебряное, что может произойти как в три года, так и в семь и понятных и вразумительных объяснений этому пока еще никто не придумал.

Уверены мы лишь в том, что размер его на выпускном балу 12-17 см, вот и все. Когда же через год - четыре он припожалует обратно в знакомые пенаты, это уже совершенно иной субчик - знающий себе цену, при должном уме, пижон. Чем больше времени он провел в океане, тем он значительнее в размерах (опять же пока никто не просветил рыболовное содружество, почему кто-то гуляет год, а кто-то четыре, ясно лишь, что загулявшие на четыре года ровнехонько во столько же раз и крупнее).

Он перестает питаться - иначе реки бы опустели от всего живого и он бы начисто подорвал свой род, пожирая, пестрят по выходным и будням. Хотя иногда может хапнуть блесну или стример или еще чего повкуснее - в зависимости от настроения. На нересте прозябает от четырех месяцев до года и, без талонов на питание, бывает худеет ровненько на половину, войдя в реку торпедообразным серебряным и упитанным красавцем, покидает "банкет" уродливым большеголовым потемневшим скелетом. Все что вытворяет лосось в реке в это время - чистейший дамский каприз.

У меня в сумке покоится блестящий тому пример, тем более что в событии настырно рисовалось немало сторонних соглядатаев и приспешников. А стряслось вот что - в 1988 году мне посчастливилось участвовать в знаменитых соревнованиях по нахлысту (они всего то одни и были) между сборными командами Росохотрыболовсоюза и "Траут Анлимитед" из США. Фабула была проста как партбилет - либо он есть, либо уступи дорогу - американцы выставили действительно гвардейцев нахлыстового цеха во главе с живым патриархом Ли Вульфом. Зато от России искусством нахлыста владел лишь Лев Строгин (теми годами, пожалуй, сильнейший спортсмен России) и автор этих строк. В команде значились двое мурманчан, где господствовал "бытовой нахлыст" - когда ты забрасываешь мушку спиннинговым удилищем, где грузилом являлся гигантский поплавок, что собственно и удерживало приманку на поверхности. Конечно же, такой способ ловли в Катскильских горах на реке Биверкиль никак не прокатывал, и мы бились вдвоем со Львом Михайловичем на струе, куда любители похлестать добирались еще в начале прошлого века.

Время обозначалось позднее - осеннее с нулевыми температурами и снизу и сверху и "ласкающим", закупоренную в тяжеленные резиновые вейдерсы душу, леденящим ветерком. Вода в речке проглядывалась насквозь при подмоге поляризационных очков, еще вчера подаренных всем русским "чекистам" президентом компании "Орвис" Перкинсом. И там и сям хорошо виделись вяловатые лососевые чушки килограмма по три- четыре. Они рядком стояли подле основной струи подманивая двуногих конкурсантов игривыми виляниями мощных хвостов. Но тщетны оставались всякие потуги привлечь внимание салмоноидов увертками и приманками абсолютно любых размеров и форм, пород и раскрасок. Я мог бы погрешить на собственную малорослость в нахлыстовом оркестре, но не просто все ставилось теми годами на сцене Большого театра и классик Ли Вульф (к нему все американские президенты с поклоном подходили) и его моложавая жена Джоан и не менее опытный русский монстр Строгин значились в совершенном нуле.

Состязаниям отводилось 5 часов и, от скукоты и безысходности, я на исходе третьего часа по небурливому перекатику перешвырнулся на противоположный берег Биверкиля, где еще минут десять назад пялил на нас удивленный глаз непуганный благородный олень. Тут из самой воды притиснулся к берегу зализанный веками каменюга, метров пять шириной. Вдоль же камня обозначалась приличная ямка в свою очередь граничащая с основным течением, что должно признаваться альфой и омегой классического лососевого гнездилища в дневное время.

Предвкушения не обманули заказчика - в тиховодье парковалось никак не менее десятка рыбин от лососевого корыта. Я, пуская достойные возникшей ситуации слюни, нацепил верняка - мушку "Мини липпа" финской фирмы "Куусамо", которая по правде представляет собою блесну- вращалку весом в один грамм, да еще с тройничком на конце.

Обычно "Липпа" с изображением лососика на крошечном жёлтом лепестке козырно покрывала всякого рыбьего валета или даже короля, но что-то не слагалось в природе тем пасмурным и брезгливым днем, 22 октября. Даже ласковые почесывания тройничком 16 номера по тушкам и курносым носам рыбин не излечил мою долю, как впрочем, и жалкие потуги забагрить "хвост" - зацеп мал, да и удилище хлипковато для обозначенной забавы.

Но фарт выскочил совершенно с иного бока, что как раз и служит лучшим подтверждением непредсказуемости и неизученности лососевого подряда. Минут за сорок до финальной оказии я, любопытства для, привязал тончайший поводок с еле различимой мушкой - "комаром №18", что задарил мне из дружеского сочувствия, пару дней назад местный рыбинспектор.

Над водой кружились разве что белые мухи, а я от скукоты происходящей мизансцены принялся тупо выстреливать шнуром как можно дальше, почти на другую сторону струи, метров на 25- 30 . И так я себе нравился и был на все оттенки пригож в обращении с мудреной снастью, что начисто прозевал удар долгожданной торпеды, но видимо теми минутами бог был на моей лавке - дело решилось само собою, серебристый пострел килограмма на полтора - два сам накололся на мушку, мне же лишь оставалось не осрамить Родину и не упустить "Феникса", что, мгновенно вспотев от навалившейся ответственности (паспорта даже нам, беспартийным, оформляли в сельхозотделе ЦК КПСС), русский визитер сумел - таки вытанцевать.

Благодаря чему моя радостная рожа появилась на следующий день во многих американских газетах - как же, обмастерил самого Вульфа!

Хотя я никакой заслуги совершенно не просматриваю, просто карта легла в нужную сторону - на фига спрашивается полувялому осеннему флиртуну сдался комар 18 номера? Может, припомнил детство, когда с другими пестрятками отпуза отъедался мошкарнёй, ведь в море в лососевом желудке легко найти штуки четыре селедочки в полный размер,?а никак ни комариные козявки. А может просто балдел от ничего не деланья, - никто нам объяснения не подтасовал. Но факт остается в истории - в тот день приз я заграбастал и сиял как сапог кремлевской охраны второго года службы.

Сабанеев отличал по времени хода лосося многочисленные группы, которые разнятся в величине и цвете - лох петровский, лох воздвиженский, лох покровский.

Признаюсь сразу, что по костюмчику мне всего милей осенняя семга идущая в реку с августа - "серебряная целеустремленность", крупная и, пожалуй, самая сильная рыба. Половые продукты у нее незрелые, ведь нерест свершится лишь через год, а пока можно и помурыжить двуногих дуриков.

Сразу после ледохода в реки бежит залёдка - группа, отиравшаяся всю зиму в приустьевых пространствах.

Закройка - июньский ход (преимущественно крупные самки с развитыми половыми продуктами) нерестящийся в том же году.

Межень - крупная июльская семга. В июле же поспевает в родные струи и тинда - мелкие прогонистые самцы до двух килограммов весом, ураганившие в море только один год и поспешающие бросить семя той же осенью. Их легче всего и ловить, ибо морские походы никак не истерли из памяти пеструшечьи балагуры за вкуснейшими личинками и мушками.

Напоследок, в сентябре, объявляется листопадка - мелкие самцы и самки, отгулявшие на морских харчах всего год и тотчас созревшие для увеличения рода семужьего.

Зимующую по ямам семгу ловить очень легко и, хоть это не слишком спортивно, отметить данное озорство стоит, ибо оно имеет место быть, особенно среди местного, не умудренного в современных экивоках, населения.

Ледобуром сверлят лунку, поперек которой бросают жердь, за что и цепляют миллиметровую лесу с простейшей блесной на конце, типа "черноспинки" или какой -другой ложки, чтобы сантиметрах в пятнадцати ото дна колебалась на течении. После прикрывают лунку еловым лапником, а спустя несколько часов проверяют. Зимний лосось ни чета осеннему - тралится точно прогнивший топляк, не оказывая совершенно никакого сопротивления, будь хоть пудовых развесок и солидных форм. Но мясо его уже начинает терять вкус, хотя еще не сущая солдатская подметка, как у покатного вальчака (возвращающиеся в море лохи), черного, несуразного большеголового и плоского, точно не целованная двенадцатилетняя девочка.

Нерестятся лососи по ночам, чем проворно пользуются лучильщики, прежде с карбидными лампами, ну а теперь с аккумуляторами достойных размеров.

В Ленинградской области 10 ноября не только День милиции, но обычно вяловатый снежок, насморк от сырых ног и обильный заход лосося в ручьи. Лишь по всполохам над темным разрезом спящей реки можно угадать, что там происходит, но трудно уверить деревенского бродягу в неспортивности остроги, если его дед и прадед солили лосося бочками, хотя всегда брали в расчет его достаток, не позволяя пришлому заправиле хулиганить сверх меры.

Например, в деревне Зубакино, в Бокситогорском районе под Петербургом, местный люд на реку (а течет там знаменитая Воложба - часть старинного волока из Волги в Ладогу) вообще не жалует, промышляя все по окрестным ручьям с поразительными порою результатами. Я, пользуясь определенной доверухой от местных, подсобрал кое-какую статистику по Воложбинскому стаду (хотя, что придумывать, однажды километров пять второпях наседал на пятки некрупному мужичёнке в кургузом ватничке и ленинской кепке, громко вслух убеждал его, что не окаянный рыбинспектор, а всего-то чумоватый ротозей-любопытник). И хоть мой рекорд в упомянутых ландшафтах всего семёрка, но есть у братишек зарубочки, как попадались здесь лососики и на 14 и на 12 кило. Конечно это не Оять с её мамонтами, особенно по осени.

Буквально пару лет назад мой теплейший знакомец, наиколоритнейшая Алёховщинская личность (есть такой старинный вепский посёлок в Лодейнопольском районе, на границе Ленинградской области с Карелией), Олег Карманов в устье реки Шадьмы руками изловил сёмгу на 24 кг., чему существует чёрно-белый фотодокумент. Вначале он вообще спутал рыбину с куском лесины, скатившейся по измельчавшей Шадьме к Ояти - настолько неестественно большим казались размеры стремившейся на нерест дурёхи. Но то лето случилось маловодное, вот и осел тяжелющий дредноут на первом же перекате, не в силах уладить жизненный конфликт, но значит, на то воля совершалась - не от нас исшедшая и не нами порушенная.

К большому сожалению, подобная бесценная информация никогда не достигнет стола крючкотвора-учёного и не потревожит замусоленные листы совершенно никакой книги рекордов - это всё нашенские, российские куплеты и басенки!

Лосось для нереста, точно стройотрядовец-первогодок накапывает здоровенный галечный бугор, размеры которого могут достигать до 2.5 x 1.5 x 0.5 метра. До поверхности воды, как правило, остаётся не менее полуметра - для развития личинок необходима постоянная аэрация и одинаковый температурный режим. Инкубационный период у атлантического родственничка занимает 90 - 200 дней, всё зависит от температуры воды (в рыбоводстве даже есть такое понятие - градусодни). Но обычно личинки выклёвываются в мае и могут проторчать в речке от двух до семи лет готовясь к морскому побегу.

Плодовитость у сёмги - 10 000 - 26 000 икринок, у озёрного лосося 4 - 15 тысяч, в то время как у дальневосточников рекордсмен чавыча - около 10 тысяч штук. Прочие же выпуливают совсем немного - следующий за чавычей кижуч мечет 5000, а недомерка горбуша вообще горсть - 1500 икринок.

По статистике для атлантического лосося из 8000 отложенных икринок только две пройдут полный цикл развития и возвратятся во взрослом состоянии обратно в речку.

В заключении наукообразной главы хотелось бы задержать внимание на вопросе перехода лососей из морской воды в пресную и обратно, что обычно вызывает немало пересудов в среде рыболовной братии в отношении "свежести" изловленной рыбины. (Опять же камерный слэнг, "свежая" значит только зашедшая из моря).
И если в океане для мигрирующей сёмги сделать 50 - 60 километров в сутки сущий пустяк, то в речных эстуариях начинаются песни с танцами.

- Моется рыба, не понимаешь, что ли? - Разумел однажды за столом житель посёлка Краснощелье, прилепленного к среднему течению реки Поной, на Кольском, Витька Куроптев - Попробуй сам, подержи руки в соли, да спать после кувырнись, на утро холеру-то прознаешь.

Зачем он пришпилил сюда холеру не ведаю, но в целом "политику партии" понимал Витя, простой оленевод, коми по паспорту, правильно. И здесь кроется одна интереснейшая закавыка. Концентрация солей в рыбе составляет примерно 1/3 от такой же цифры в море и по всем научным раскладам выходит, что вода непременно должна выходить через кожу наружу (рыбы гипоосмотичны по отношению к окружающей среде). В реке же всё наоборот - лососи гиперосмотичны к среде и, если бы не существовало специального регуляторного механизма, зашедшая в родную речку рыбка мгновенно бы раздулась и лопнула. У смолтов перед выходом в море начинают происходить колоссальные изменения в жабрах, почках, кишечнике, гормональной среде. Ведь всю предыдущую жизнь в речке пестрята энергично получают соль через жабры, выводя избыток воды через поры и уринацией. В море лососики принимаются активно пить воду, выделяя избыток солей через жабры (хлоридные клетки совершают этот процесс против градиента концентрации, ибо семужьи почки не продуцируют мочу более концентрированную по солевому составу, чем рыбья кровь). Так вот, привыкание к морской воде длится всего три дня, обратная адаптация взрослых лососей к речным коктейлям занимает 2 - 6 дней. В общем, прав оказался Витёк из Краснощелья - руки мыть нужно, особенно перед едой.

Следующая глава >>

(C) 1999 Андрей Великанов. All rights reserved. Все права сохранены.

web site contacts: askden{at)gmail.com
Copyright © 2000-2007, Denis Zhitenev. Portions of this site copyright © the contributors. All rights reserved.